DIY (Сделай сам)

Является ли рок массовой музыкой? Является ли панк массовой музыкой? Казалось бы, банальные вопросы, на которые давным-давно получен положительный ответ. А как же андеграунд? Он еще существует? И чем “андеграундная музыка” отличается от “массовой музыки”? Как вообще возможно существование “немассовой музыки” в “рок-музыке”? Существует ли андеграунд в постсоветском пространстве? Или он был поглощен вместе с другими советскими реалиями? На все эти вопросы мы попытаемся дать ответ в этой статье.

С момента своего появления рок находился в двусмысленном положении, которое наиболее ярко высветилось в 1960-е: с одной стороны, он был музыкой протеста, с другой стороны, этим бунтом торговали корпорации. Это противоречие пытались разрешить многие поколения музыкантов, критически настроенных по отношению к шоу-бизнесу и системе в целом. Но в большинстве случаев они были лишь топливом, помогающим индустрии развлечений функционировать более успешно

Рассмотрим подробнее это противоречие. Первая “рок-н-ролл песня” – “The rock around the clock” Билла Хейли и группы “Commets” – вышла в качестве саундтрека к фильму “Джунгли школьной доски” в 1955 году. Мало кто знает, что эта песня вызвала повсеместные бунты. После просмотра фильма молодежь выламывала сидения в кинотеатрах, била витрины и переворачивала машины. Как комментируют это участники американского анархо-панк коллектива “Crimethink”: “…они знали, что нужно что-то сделать, но пока не знали что… Казалось, что корпорации наконец-то создали продукт, который мог бы подорвать их собственную власть”

Конечно, многие рок-группы (не исключая “Beatles” и “Rolling Stones”) хотели прославиться через свое творчество, получить много денег, поклонниц и т.п., и в этом смысле не отличались от многочисленных искусственно созданных поп-проектов по зарабатыванию денег.

Но существовало и немало групп, для которых музыка была прежде всего средством донести свои идеи. Например, “MC5” из Детройта, рок-группа партии “Белых Пантер”, созданная в 1968 году, писала в своем манифесте: “Рок-н-ролл – это острие нашего боевого копья в связи с его эффективностью и тем морем удовольствия, которое эта музыка приносит в жизнь. Мы сформировали скоординированные энергичные партизанские отряды, проникающие в поп-культуру и разрушающие в ходе этого миллионы умов. Наиболее яркий пример такой группы – MC5. MC5 целиком и полностью вовлечены в революцию. С нашей музыкой и нашим экономическим гением мы грабим ничего не подозревающий нормальный мир, добывая деньги для реализации наших программ, одновременно революционизируя детей. Проникнув в “нормальные” СМИ, мы продемонстрировали бледнолицым, что за все, что они делают, чтобы справиться с нами, они получат от своих собственных детей”

С другой стороны, эту “музыку протеста” изначально выпускали и распространяли крупные корпорации, против которых был, главным образом, направлен протест контркультуры.

Как мы видим, музыкальная индустрия была создана с целью производить и распространять товары (поп-исполнителей, их музыку, имиджи, атрибутику и т.п.) для максимально массового потребления. Что касается Соединенных Штатов, то там “индустрия массовой культуры с оборотом в 200 миллиардов долларов – самая крупная в наши дни статья экспорта” Более того, сами “музыкальные” корпорации являлись составными частями транснациональных корпораций, владеющих средствами развлечения, массовой информации и технологиями, связанными с музыкой и другими видами “культурного досуга”, таким образом формируя целую культуриндустрию. Поэтому они могли (и могут) контролировать СМИ и решать, кому давать эфирное время, кому не давать, указывать радиостанциям, какую музыку проигрывать, а какую нет, и как преподносить тот или иной поп- (рок, панк, грандж и т.д.) продукт.

Таким образом, рок-музыка и контркультура с момента своего появления были вписаны в “систему”. Сама контркультура 1960-х превратилась в важнейший двигатель капитализма. Многие теории, объясняющие предопределенную комодификацию контркультуры, ставят акцент на ассимилятивной силе капитализма. Контркультурные явления, в том числе рок, которые пытаются как-то противостоять системе, просто кооптируются установленными структурами власти посредством коммерциализации и профессионализации. С “врагом” не борются, его делают частью “своей игры”. Главной мыслью теории кооптации было: “Если вы не можете победить их – усвойте их”. К концу 1960-х поп-культура казалась монолитом. Герберт Маркузе писал об этом одномерном обществе, обществе без оппозиции: “Когда достигнут такой уровень, господство распространяется – под маской изобилия и свободы – на все сферы частного и общественного бытия, интегрирует всю действующую оппозицию и поглощает все альтернативы

Но, по мнению американского исследователя Томаса Франка, редактора чикагского журнала культурной критики “The Buffler”, значительная часть американской бизнес-элиты восприняла контркультуру не как врага, которого нужно уничтожить, и не как угрозу потребительской культуре, а как счастливое обстоятельство, которое могло бы помочь им спасти ситуацию, сложившуюся еще к середине 1950-х, когда разговор об ужасе конформности и потребительства, о банальности культуры, тиражируемой в массовых масштабах, был повседневным элементом жизни американца из среднего класса. “Массовое общество”, навязываемое империей огромных корпораций, воспринималось как угроза традиционным американским ценностям индивидуализма, и наиболее дальновидные представители деловых кругов США увидели в контркультуре “товарища по их собственной борьбе по возрождению американского бизнеса и потребительского порядка как такового. Если американский капитализм в 1950-е, можно сказать, имел дело с конформностью и потребительской фальшивкой, то в последовавшее десятилетие он мог предложить публике аутентичность, индивидуальность, различия и бунт”. Более того, Франк утверждает, что “спустя годы бунтарь стал центральным образом этой культуры потребления, символизирующим бесконечные, неуправляемые перемены, вечное беспокойство относительно “истеблишмента” – точнее относительно того, что “истеблишмент” убеждал его купить в прошлом году”.

Некоторые из бунтарей 1960-х понимали эту скользкую ситуацию. Сопротивляясь кооптации, нью-йоркская контркультурная группа “Up against the wall motherfuckers” даже название себе взяла такое, которое не произнесешь в приличном обществе – “Лицом к стене, ублюдок”. Сан-Францисские диггеры устроили похороны хиппи-контркультуры еще летом 1967 года. Тогда же они раздавали листовки следующего содержания: “Чье “путешествие” вы оплачиваете? Сколько еще вы будете терпеть людей, превращающих ваше “путешествие” в наличность? Ваш стиль продается обратно вам же. Новый стиль, все тот же трюк, все тот же трюк, все тот же трюк”. Джерри Рубин, один из организаторов Молодежной международной партии писал в книге “Сделай это! Сценарии революции”:

Денежные сутенеры забирают то лучшее, что производят наши сердца и умы, превращают это в товары потребления с ценниками и потом продают их нам назад как товары. <…> Они владеют нашей музыкой – музыкой, которая создана нашим страданием, нашей болью, коллективное бессознательное нашего сообщества! Они выпускают нашу музыку и в танцевальных залах назначают такую высокую цену, что мы даже не можем позволить себе слушать ее”.

Пытаясь убежать от шоу-бизнеса, “рок” искал разные пути. Он постоянно пытался (и пытается) быть все более “антиэстетичным”, все более неприемлемым для восприятия (“все, что угодно, лишь бы не нравиться вам”). Но структуры индустрии развлечения, которым в музыке, естественно, безразлично все, кроме коммерческого потенциала, проглатывали почти все попытки противостоять им. Так последовательно были кооптированы такие изначально протестные направления, как панк, хип-хоп и пр. С другой стороны, это было обусловлено тем, что все эти направления (музыкальные + субкультурные) изначально потенциально были востребованы значительными слоями молодежи, но были вовремя рекуперированы, а затем предоставлены назад молодым людям в красочных упаковках из модной дорогой одежды, музыки и других атрибутов стиля жизни.

Панк преодолевает отчуждение рока, превратившегося к тому времени во что-то “элитарное”: особняки и лимузины рок-звезд (которыми к тому времени стало большинство известных групп 1960-х – “Yes”, “Genesis”, “Deep Purple”, “Led Zeppelin”, “Pink Floyd” и т.п.), баснословно дорогие билеты на стадионы, где происходили концерты, и пр. были недостижимо далек от молодежи “с улиц”, как и вообще от жизни. Патти Смит, вокалистка одной из первых нью-йоркских панк-групп, писала об этом, объясняя, почему она оставила музыку: “Сначала делаешь пластинку, затем наступает очередь турне для ее рекламы. Чтобы повторить успех, снова отправляешься в студию, потом гастроли и так далее. Если длительное время заниматься такой гонкой, становишься вынужденно изолированной и теряешь из виду цель. Это – фальшивая жизнь, потому что у тебя все отнимают из рук: кто-то будит тебя утром, следит за тем, чтобы были соблюдены все сроки концертов, еще кто-то возит тебя, заботится о еде и туалетах. Проходит немного времени, и ты теряешь контакт с жизнью”. Панк решил и эту проблему рока (первая – музыка протеста как товар) тем же самым образом – опираясь на принцип DIY, начав все делать самостоятельно.

В основном, российские DIY лейблы сотрудничества с рок-магазинами, которые являются основным путем распространения рок-музыки (панка в том числе) в России, поскольку там, во-первых, часто продают записи и атрибутику фашистских групп, и, во-вторых, серьезно завышают цены (московские магазины в два-три раза дороже рекомендованной DIY-исполнителем цены и более). Некоторые петербургские лейблы, тем не менее, сотрудничают с рок-магазинами, но стараются иметь дело с теми из них, которые не поддерживают фашистских групп. Как объясняет ситуацию владелец петербургского лейбла “Ipecacuanha”: “К сожалению, 90% моих кассет распространяется через магазины. И это не потому, что я так люблю владельцев рок-шопов, а потому, что именно ты до сих пор не написал(а) мне письмо, у меня просто нет другого способа донести мою любимую музыку до слушателя

Существуют распространенные представления о том, чтобы донести свои “позитивные”, “революционные” и т.п. идеи до наибольшего количества людей, приходится идти на компромисс и использовать мейнстримовые медиа, поскольку иначе ваш голос просто не будет услышан. Как показывает Наоми Кляйн, “в обстановке тотального агрессивного маркетинга и перегруженных рекламой СМИ разумные возможности выражать свободное мнение, причем достаточно громко, чтобы пробиться сквозь рев звуковых эффектов рекламы и смутить покой корпоративных лендлордов, быстро исчезают”Попадая в этот контекст, “подрывные” идеи “перестают работать”, потому что они затмеваются “средством”, которое вы используете (раз вы используете это средство – вы, так или иначе, “в системе”). А тем, к кому вы хотели обратиться, остается пассивно наблюдать (по телевизору) или покупать (в супермаркете), другого мейнстримовые медиа предложить не могут. “Неужели вы думаете, что власти и в самом деле позволил бы кому-то использовать свои собственные законы и методы, чтобы свергнуть их? Если бы эта система обеспечивала возможности для реальных перемен, люди давным-давно бы этим воспользовались”.

Петь об этом, конечно круто, но когда ты поешь что-то против капитализма, что-то пытаешься сказать в своей музыке, выступаешь против системы, важно не стать частью этой системы”

“Конечно, я понимаю, что большая политика – это все говно, потому что какие у них ни были бы красивые лозунги, это невозможно, потому что за этим стоят деньги, деньги, деньги, и невозможно быть в системе и оставаться самим собой“

“А система представляет собой машину, отлаженную машину. И места, занимаемые человеком, являются ячейками, лунками внутри машины, так что работает место, а не человек, находящийся там. Человек может создать микроклимат внутри этой камеры, и всякий, кто пытается персонально на нее повлиять, вылетает из машины или уничтожается ею <…> Многие мои друзья и напарники по “катакомбной культуре” шли в аппарат, шли в “зелененькие” с надеждой смягчить систему и поняли лишь позже, что попали в ловушку, так как из аппарата возврата нет. Они кооптированы, даже если они против”

Важной характеристикой массовой культуры является акцент на прибыли. Корпорациям важно продать товар (компакт-диск, футболку, рюкзак, чипсы и т.д. с фотографией исполнителя), и главная цель, которую преследуют владельцы индустрии развлечения, – получить максимальный доход. А поскольку маркетинг стал гораздо важнее производства, современные корпорации продают “не товары, а стиль жизни”, что особенно важно в массовой музыке. Таким образом, коммерческая составляющая музыки вытесняет остальные. «“Эстетическими” критериями, по которым коммерческая промышленность судит о “ценности” культурного текста, являются критерии, связанные с “продаваемостью” продукта: то есть, может или нет текст быть гомогенизирован, категоризирован, стандартизирован, произведен в большом масштабе и массово потреблен».

Еще одной чертой, которую культивирует массовая культура, является потребительство. “С глобализацией потребительских рынков и дигитализацией (оцифрением) информационных потоков поп превратился в важный двигатель машинерии западного потребления. Как Голливуд в 1940-е, он помогает распространять на новые рынки, вроде Восточной Европы, Китая или России, иллюзию мира очарования и ценности общества, ориентированного на индивидуальное потребление. В западном мире поп-индустрия давно уже стала неотъемлемой частью повседневной жизни и господствует над ней в форме рекламы и поп-музыки радио-формата”.

Что же такое андеграунд? – “Существуют лэйблы – маленькие и не имеющие никаких финансовых целей. Их очень много. Их и можно назвать андеграундом. Главный мотив этой малоприбыльной деятельности – желание заниматься любимым делом, но в случае везения удаётся зарабатывать и небольшие деньги”. В качестве другого примера, уже непосредственно из панк-андеграунда, возьмем статью “Пошел ты, я не буду делать то, что ты мне говоришь, или важность d.i.y. в век коммерциализации”: “DIY – это полный отказ от рыночной идеологии этого общества, согласно которой культурные артефакты производятся не самими людьми, а компаниями, чтобы быть проданными в качестве товаров потребления публике. DIY-идеология пытается вернуть народу власть над производством, взяв в собственные руки средства производства, распространения и продвижения”

Внутри постсоветской DIY панк-культуры основополагающий принцип (Do It Yourself) формулируется участниками следующим образом: “Делать все самостоятельно, не завися ни от каких крупных коммерческих организаций, все своими силами, делать альтернативную этим коммерческим организациям собственную музыкальную сцену со всеми вытекающими отсюда последствиями: клубами, дистрибьюциями, журналами, книгами, всем, чем угодно”. DIY понимается и шире – как “самовыражение человека независимо от каких-то установок свыше”. Отвечая на вопрос “Как бы вы сформулировали суть понятия DIY?”, мои респонденты отмечали следующие основные принципы / ценности / характеристики DIY панк-культуры: самостоятельность производства, независимость, протест против коммерциализации / избегание потребления, творчество, самореализация, создание собственной культуры, общение, энтузиазм, взаимоподдержка, удовольствие/радость творчества, честность, интерес / увлечение.

“Панк/хардкор – это, прежде всего протест, я так считаю. Протест против этой ебаной культуры потребления, где все делается ради денег, а не каких-то отношений, где нет никакой поддержки, и никто никому по большому счету не нужен”.

“Ну, мне кажется, что человек от природы сам по себе… – личность. (смеются). Причём личность творческая. Одна из основных функций – это творчество. Ну а в нашей ситуации, проявлять себя – это как раз DIY. Это когда ты что-то делаешь сам, и при этом, если так пафосно выразится, не даёшь себя, образно говоря, на растерзание вот этому всему обществу потребления”.

“Это (DIY. – прим. О.А.) нужно, чтобы сохранить контроль над собой, чтобы никто тебя не контролировал – лейблы, менеджеры, чтобы ты мог сам все решать. И чтобы никто не заработал большие бабки на тебе, чтобы не использовал тебя в качестве товара, чтобы не было… (подыскивает русское слово) потребительства. Против потребительства”

“Я считаю, что DIY – это антикоммерческая культура, это попытка сделать свою собственную культуру. Это живой ветерок, который подул, когда часть людей отошла от коммерческой культуры, в которой дяди и тети в пиджаках с большими животиками сидят и придумывают, чем бы еще заинтересовать молодежь. Для меня DIY – когда молодой человек в 12 лет берет режет журнал и выклеивает из этого коллаж. Это уже для меня DIY, то есть самореализация и антикоммерция”.

Никита из групп “Scum Out”/ “Rescue 811” максимально расширяет трактовку понятия “Do It Yourself”: “Когда человек делает что-то своими руками и от чистого сердца, вкладывает в это свою душу, это и есть DIY. То есть, ты можешь даже носки вязать, как это Митрич делает (смеются) – это тоже DIY. Классно, приятно, вместо того, чтобы идти в магазин покупать готовое, деградировать, ты сам вяжешь носки – развиваешь себя. Классно. Это супер! В них будет вложено уже что-то, они будут как живые…” Такая позиция вполне отвечает антипотребительской идеологии современных протестных движений: “Не ходи в супермаркет – ходи на рынок, вместо генетически измененных продуктов – покупай экологически чистые, старайся делать вещи сам, а не покупать их. Откажись от известного лейбла на своем свитере, купи обычный и разукрась его сам. Будь индивидуальностью, а не потребителем”[

Отвечая на вопрос “Как бы вы определили суть понятия “DIY”?”, гитарист гродненской группы “Contra la Contra” Дима говорит: “Это когда люди делают все сами для себя и своих друзей. “Do It Yourself” тем и хорош, что нет никаких денег, нет никаких денежных отношений, все основывается только на дружбе и взаимной поддержке”. “Хардкор учит нас уважать и поддерживать друг друга. Учит отдавать что-то взамен того, что мы берем”, – объясняет редактор петербургского зина “Voice”.

Массовая музыка держится на культе звезд, она дает статус, дает возможность стать “известным человеком”. DIY-панк представляет собой абсолютно противоположный мир. Здесь отсутствует четкая иерархия и система статусов. Как отмечает американский исследователь Джон Льюис, “слова “звезда” и “слава” были анафемой для панков”. Более того, изначально панк был основан на разрушении классических рок-отношений: исполнитель (звезда) и слушатель/зритель (поклонник).

Для людей из DIY панк-культуры музыка – это не развлечение, это прежде всего самовыражение и протест. Проиллюстрируем это цитатами представителей этой культуры из Франции, Литвы и Беларуси: “Музыка – это оружие… по крайней мере, я так ее воспринимаю. Это оружие, потому что она несет мысли, объединяет людей, и является очень сильным эмоциональным средством” “Музыка и поэзия – оружие, мы – боеприпасы” “Хардкор – это для меня способ выражать свои мысли. Способ их доносить до людей. Таким образом, в DIY панк-культуре музыка важна не только как культурная форма или товар, но также как политическое заявление или образ жизни. Можно сказать, что в панк-движении музыка являет собой форму протестного сознания и средство коммуникации.

Многие видят в самом панке основание, отсчетную точку, которая формирует критический взгляд. Редакторы петербургского фэнзина “Voice” подчеркивают, что часто именно через панк люди начинают ставить под вопрос существующее положение вещей: “Хардкор показывает людям, что важно думать своей головой, спрашивать, подвергать сомнению, казалось бы, очевидные вещи, для того, чтобы самостоятельно выбирать решения, переворачивать признанные в обществе авторитеты с ног на голову. Другой деятель петербургского панк-движения, Женя “Слон”, отвечая на вопрос “Как бы ты определил понятие “панк”?”, также подчеркивает его направленность на разрушение догм и критическое восприятие мира: “Панк связан, мне кажется, с критическим мышлением. Не с тем, чтобы конформистски принимать какие-то условия, навязанные человеку окружающим его миром, обществом и т.д., а чтобы… если даже не напрямую вступать в конфронтацию с какими-то общественными порядками, то, по крайней мере, подвергать их сомнению, задавать вопросы и критически мыслить”